Споры о причинах произошедшей трагедии растянулись на несколько десятилетий. В1977 г. был изготовлен натурный отсек «Отважного», воспроизводивший кормовой погреб с находящимися в нем ракетами. На полигоне под Ленинградом в 1978–1979 гг. осуществили серию испытаний, в ходе которых воспроизвели все возможные варианты несанкционированного включения двигателей ракет в корабельном погребе. По результатам этих работ комиссия пришла к выводу, что запуск двигателя произошел из-за случайного совпадения, как минимум, двух неисправностей. Весьма эффективная автоматизированная система пожаротушения «Карат» была переведена в полуавтоматический (т. е. сигнальный) режим в соответствии с совместным решением флота и промышленности от 27 декабря 1968 г., задолго до трагического происшествия. Ранее излишне чувствительные датчиковые системы «Карата» часто давали ложные сигналы тревоги, особенно в знойном Средиземноморье. Включавшиеся автоматически системы орошения ракет водой под давлением выводили из строя ЗУР всего дорогостоящего боекомплекта ЗРК, после чего следовали суровые «оргвыводы» в отношении командира и офицеров корабля.
ЗРК М-1, особенно в его первоначальной модификации, не был лишен недостатков. Явно низка была его боевая производительность (два залпа в минуту), не позволявшая даже «тройке» из крейсера пр.58 и двух БПК пр.61 устоять при нанесении по ним штурмового удара авианосных истребителей-бомбардировщиков хотя бы в течение четверти часа, что позволило бы советским морякам выбрать «главную цель» и выдать целеуказание на четыре ПКР П-35 первого залпа крейсера. Даже в идеальном случае зенитные ракеты успели бы сбить на дальней и на ближней границах зоны поражения всего по 4–5 из 12 самолетов вражеской эскадрильи.
По оптимистическим расчетам начала 1960-х гг., даже крупное соединение советского флота, включавшее по три ракетных крейсера пр.58, БПК пр.61 и эсминцев типа пр.56А с комплексом «Волна», смогло бы отразить атаку девяти вражеских самолетов, летящих с дозвуковой скоростью на средних высотах с вероятностью не более 0,6.
Ракетный крейсер пр.1134 «Севастополь». Средиземное море, 1970-е гг.
БПК пр.57А. 1983 г.
Эсминец пр.56А «Возбужденный». 1981 г.
Применение в аппаратуре станции «Ятаган» элементной базы 1950-х гг. определило необходимость ее длительного прогрева (около 5 мин), что существенно превышало время подлета низколетящей цели от момента ее обнаружения. При этом даже при «прогретой» аппаратуре интервал от получения целеуказания до старта ракет составлял около 40 с, а до поражения цели на дальнем рубеже — почти минуту.
Двухступенчатая схема ЗУР В-600 и В-601 создавала угрозу поражения соседних кораблей падающими стартовыми ускорителями, так как установленные ограничения по их взаимному маневрированию неизбежно нарушались бы в реальной боевой обстановке.
Однако даже при ограниченной боевой эффективности ЗРК М-1 представлял серьезную угрозу для авиации противника. Никому не хотелось быть сбитым над океаном, даже добившись прорыва к цели большинства истребителей-бомбардировщиков, атакующих советские корабли. Поэтому с внедрением комплекса «Волна» за рубежом стали уделять все большее внимание созданию авиационных противокорабельных ракет, позволявших пилотируемым самолетам не входить в зону поражения ЗУР. Но эти авиационные ракеты было проще отвлечь средствами помехопостановки. В конечном счете, эффективность ракетных ударов с воздуха по кораблям заметно снижалась по сравнению с непосредственным бомбово-штурмовым ударом пилотируемых самолетов.
М-1 стал первым серийным образцом отечественного корабельного зенитного ракетного оружия, который позволил освоить на практике эксплуатацию ЗРК и их боевое применение, сформировать соответствующие специализированные службы, создать необходимую инфраструктуру арсеналов флота, оснастив их оборудованием для сборки, хранения, проведения регламентных работ и проверок ракет, а также подготовить специалистов. Опыт, накопленный при разработке и эксплуатации ЗРК М-1 и его модификаций, был широко использован при дальнейшем совершенствовании зенитного ракетного оружия флота.
MRAP — панацея или только одно из средств?
Сергей Суворов, кандидат военных наук
Фото В. Вовнова.
Бронеавтомобили с повышенной степенью защиты от подрывов на противотранспортных минах впервые начали создаваться в ЮАР в конце 1970-х гг. Первой такой машиной стал южноафриканский БТР Casspir, предназначенный для ведения противопартизанских действий в Намибии. Намного позднее, в начале уже XXI в., когда армиям ведущих капиталистических стран тактика партизанской войны была навязана в Афганистане и в Ираке, было принято решение перенять опыт южноафриканских специалистов. Тогда-то и появилась программа MRAP (Mine Resistant Ambush Protected — минная стойкость и защита от действий из засад), предусматривающая создание бронированных автомобилей с высокой защитой от подрыва на минах и фугасах и хорошими показателями баллистической защиты.
В 1997 г. недалеко от столицы ОАЭ Абу-Даби, во время демонстрационного показа подрыва бронеавтомобиля Casspir на полигоне Макатра (Maqatra) в рамках демонстрационной программы международной выставки вооружений IDEX-97, автор этой статьи стал невольным свидетелем одного разговора. Беседовали начальник Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) МО РФ генерал- полковник С.А. Маев и главный конструктор отечественных колесных бронетранспортеров А.Г. Масягин. Генерал спросил у конструктора: «А ты сможешь сделать такую машину?» Тот ответил: «Если будет такой заказ и финансирование, то без проблем». Вспомнили у нас о подобных машинах уже в ходе второй чеченской кампании, а заниматься проблемой всерьез А.Г. Масягин начал через 10 лет и то — по заказу Внутренних войск МВД РФ, а не Министерства обороны.
Военные США и Великобритании, наступив на «афганские грабли», тоже вспомнили опыт военных из ЮАР. Компании BAE Systems, GM и другие стали лихорадочно скупать лицензии на производство южноафриканских броневиков и создавать на их основе обновленные версии подобных машин. Именно эту программу впоследствии назвали MRAP.
На сегодняшний день на различных международных выставках можно увидеть десятки образцов машин, выполненных по технологии MRAP. И каждый из разработчиков и производителей пытается убедить потенциальных клиентов, что именно их образец выполнен с соблюдением всех требований и обладает самой высокой степенью защищенности от подрыва на минах или самодельных взрывных устройствах (СВУ), приводя, порой просто фантастические цифры.
Помимо традиционных разработчиков машин MRAP — компаний ЮАР, на рынок вооружений хлынули бронеавтомобили этого типа, созданные в США, Великобритании, Китае, Украине, Польше, Турции, Сербии и т. д. Несколько опытных образцов бронированных автомобилей типа MRAP появилось и в России. В нашей стране они получили наименование «миннозащищенные бронированные автомобили» (МЗБА). Каждая из этих машин имеет свои преимущества и свои недостатки.
Спроектированы МЗБА таким образом, чтобы увеличить защищенность экипажа от поражающих факторов при взрыве мин и взрывчатых веществ. Поэтому главной особенностью корпуса этих машин является клинообразное или корытообразное днище, усиленное дополнительными броневыми пластинами. Данное решение позволяет уменьшить силу взрыва, рассеяв ударную волну по обе стороны корпуса.
Первой машиной такого класса считают южно-африканский БТР Casspir, который специально создавался для обеспечения защиты экипажа от поражения при подрыве на минах или иных взрывных устройствах, а также стрелковым оружием калибра 5,56 и 7,62 мм. Днище корпуса Casspir выполнено в виде клина и высоко поднято от земли: сила ударной волны снижается пропорционально кубу расстояния от места взрыва до точки ее воздействия. При взрывах под машиной техническая исправность самого БТРа не гарантируется, но увеличиваются шансы выживания экипажа. При демонстрационном показе БТР Casspir на полигоне Макатра в 1997 г, автор был свидетелем, как после подрыва 9 кг ТНТ;'как утверждали организаторы выставки' под задним левым колесом к рпус машины практически; ставал вертикально на переднем мосту. П еле пад ния кормы на землю (задний мост просто улет-л вместе с рессорами) открывалась кормовая дверь БТР и оттуда, как ни в чем не бывало, выходили два представителя завода-изготовителя.